Таня Гроттер и трон Древнира - Страница 31

Дурнев на миг остолбенел, но сразу взял себя в руки.

– Конечно, конечно… Тот самый, что отравил Моцарта! – подсказал он, прикидывая, сумеет ли добраться до телефона и позвонить.

Красноносенький замер.

– Тебе известно, что я задумал? – спросил он глухо. – Ты знаешь про чашу с ядом? Теперь я должен убить и тебя! Умри, несчастный!

Псих величественно поднял руку. Камень на его кольце уставился прямо в грудь дяде Герману.

– Вспышкус гробулис!

Открыв рот, дядя Герман наблюдал, как по воздуху к нему неотвратимо приближается пылающая алая точка. Она уже почти коснулась его груди, но тут в ящике у него за спиной раздался странный звук, будто что-то выдвинулось из ножен.

Алая точка порозовела и погасла, слегка опалив самому доброму депутату галстук.

Красноносенький задумчиво посмотрел на свое кольцо. Он явно ожидал иного результата и был разочарован.

– Ага! Не вышло, ты под чьей-то защитой… Ладно, пойдем другим путем! – пробормотал он.

Псих подскочил к бару и, выудив оттуда бутылку красного вина, стал деятельно засыпать в нее через горлышко какой-то порошок.

– Ничего, что не из бокала? Давно не виделись, старина! Выпьем на радостях вина! – лживым голосом сказал безумный Сальери и, держа в руках бутылку, зашаркал к дяде Герману.

Дурнев учащенно заморгал. Он опасался не столько отравы, которую не собирался пить, сколько самой бутылки. Сумасшедший приближался к нему походкой страдающего радикулитом балетмейстера.

– Ты куда спешишь, братан? Выпьем с горя, где ж стакан? – напевал он, вихляя коленями.

От ужаса в голове у дяди Германа все смешалось. Одна из рун на халате красноносого показалась ему похожей на морковку. Это был уже перегруз, последняя соломинка, которая ломает спину верблюду. Глазки у самого доброго депутата собрались в кучку.

– Не подходите ко мне, я кролик Сюсюкалка! Я могу здорово лягацца! У меня сильные задние лапы! – завизжал он.

Псих от неожиданности остановился. Воспользовавшись этим, дядя Герман повернулся к нему спиной и неуклюже, точно мул, лягнул его сапогом. Благодаря тяжелым сапогам удар вышел на славу. Сальери опрокинулся и, присев, стиснул виски руками. Мало-помалу выражение его лица менялось. Оно стало веселым и даже легкомысленным. Он удивленно, словно увидев его в первый раз, уставился на самого доброго депутата.

– Прошу прощения! – защебетал он, бросаясь обнимать дядю Германа. – Клянусь Древниром, эти пространственные заклинания меня когда-нибудь доконают! Когда сознание подвисает в астрале, в тело норовит вселиться какой-нибудь потусторонний дух. И кем я был на этот раз?

– Са… Саль… Сальери… – с трудом оттесняя в себе кролика Сюсюкалку, проговорил дядя Герман.

– Ну вот, видите!.. Опять этот Сальери! – ничуть не удивился красноносый. – Кстати, разрешите представиться! Фудзий, преподаватель магических сущностей из Магфорда! Могу ли я надеяться лицезреть почтеннейшего академика Сарданапала Черноморова, пожизненно-посмертного главу Тибидохса?

– Э-э-э… Тут такого нету! – промямлил дядя Герман.

– Как нету? – неприятно поразился Фудзий. – Вы хотите сказать, он сейчас в отъезде? В таком случае подскажите, где мне его подождать. В крайнем случае, я могу даже пожить в этой жалкой каморке на задворках Тибидохса.

Дядя Герман оскорбленно надул щеки. Это же надо – обозвать гостиную тети Нинель в самом дорогом доме на Рублевском шоссе «жалкой каморкой на задворках Тибидохса»!

Преподаватель магических сущностей из Магфорда обнаружил у себя в руках бутылку с вином, с интересом понюхал горлышко и отхлебнул.

– Опять отрава! – поморщился он. – Как однообразно! Вообразите, за триста лет в Магфорде меня восемнадцать раз травили и два раза накладывали роковую порчу. И всякий раз это были либо завистники, либо нерадивые ученики. Вообразите, они все утверждают, что я занудный идиот! Ну скажите, разве я похож на идиота?

– М-м-м… Нет! У идиотов слюни текут! – торопливо заверил его дядя Герман.

– Вот и я то же самое говорю! Какой же я идиот? Моя мамочка всегда утверждала: если не обращать внимания, от тебя рано или поздно отстанут. Но они не отставали – доставали меня год за годом, вот я и решил, что пора перебираться из Магфорда в Тибидохс! – уточнил Фудзий и, еще раз отхлебнув вина, захихикал.

Дядя Герман, со своим верным нюхом на людей, подумал, что перед ним полный кретин. Произнести это заключение вслух он, однако, благоразумно не решился.

Прогуливаясь по комнате, Фудзий подошел к окну, выглянул наружу и мгновенно перестал щебетать.

– Разве это Тибидохс? Меня не обманешь! Это лопухоидный мир! Зачем вы меня сюда вызвали? – воскликнул он.

– Я вас не вызывал! Я опаздываю на телевидение! Уходите, или я позвоню на охрану! – прохрипел дядя Герман и завопил что есть мочи, надеясь, что его услышат. Фудзий заткнул одно ухо пальцем и повернулся к Дурневу другим.

– Ух ты! А еще громче можно? – поинтересовался он.

Дядя Герман зачерпнул носом воздух и изготовился для новой трели. Но не успел он крикнуть, как преподаватель магических сущностей сделал рукой движение, словно выключал у приемника звук. Дурнев закричал, но сам не услышал своего голоса. Это так его напугало, что он чуть не заплакал.

– Интересно, как этому лопухоиду удалось изменить направление моей телепортации? Изменить его так, что вместо Тибидохса меня занесло в эту дыру? – спросил сам у себя Фудзий.

Бегло оглядев дядю Германа, он присел на корточки и уставился на его сапоги.

– Ого, какой любопытный экземплярчик! Так вот почему я здесь оказался! Теперь все понятно. Ты вампир! Причем вампир, лишенный магических способностей.