Таня Гроттер и трон Древнира - Страница 22

– В самом деле? Какая забота! А зачем тогда шифровать? Ах да, чтобы конспекты не забрали наглые конкуренты! Это же так понятно, не правда ли, Гунечка? – умилился Семь-Пень-Дыр.

Тяжкая мыслительная работа, происходившая в мозгу у Гломова, наконец завершилась. Гуня размахнулся. В драках он никогда не применял магии, предпочитая действовать проверенными лопухоидными способами.

С пронзительным криком подстреленной чайки Жора попытался поставить магический блок, но не успел. Кулак Гломова уже прибыл на станцию назначения.

Семь-Пень-Дыр удовлетворенно оглядел жикинский нос.

– Все! Справедливость восстановлена. Даже, по-моему, чуть больше, чем надо! Ничего, Жикин, не скули! Мужчину шрамы украшали, украшают и будут украшать. Даже если они и не на лбу, – заметил он.

Из-под кровати ползком выбрался Демьян Горьянов. Убедившись, что скамейка больше не брыкается, он отряхнулся от пыли и… только тут увидел Баб-Ягуна. Обнаружив недруга, Горьянов немедленно придал своему кислому лицу самое негодующее из всех имеющихся в наличии выражений.

– Эй, белые, это моя комната! Не помню, чтоб я приглашал кого-то из вас в гости! Стырить что-нибудь захотелось? – крикнул он.

– Утихни, Демьян! Не вали с больной головы на здоровую, – весело сказал Баб-Ягун. – Чем вы тут занимаетесь? Дайте я сам догадаюсь! Открываете общество расквашенных носов? Проводите организационное собрание?

Горьянов закипел. Он зажмурился, выставил вперед голову и, как бык, ринулся на Ягуна. Ягун быстро шагнул в сторону и подставил ногу.

– Только что вы наблюдали попытку тарана, предпринятую Демьяном Горьяновым, номером вторым. Бедняга совсем забыл, что отдал свой пылесос «Буран-100У» в починку, и осуществлял таран подсобными средствами. Последствия данного неосмотрительного поступка вы можете созерцать на полу! – прокомментировал он.

Взбешенный Горьянов вскочил и снова хотел кинуться на него, но Семь-Пень-Дыр решительно поймал его за шиворот и отодвинул в сторону.

– Беленькие пожаловали! И замечательно! Полюбите нас черненькими, хе-хе, как говаривал один знакомый моего дедушки Вия… Не хотите ли принять участие в нашей милой волшебной забаве? – поинтересовался он.

– Милая забава – это скачки на психованной скамейке? – спросил Ванька Валялкин.

– Это называется БЕШЕНОЕ ЧЕРНОМАГИЧЕСКОЕ РОДЕО! Слышали когда-нибудь о таком? – Семь-Пень-Дыр толкнул скамейку ногой. Она не пошевелилась. Для пробуждения ей требовалось очередное вливание магии.

Ванька и Баб-Ягун обменялись взглядами. Бешеное родео было древним развлечением темных магов Тибидохса. Развлечением запрещенным, но все равно не забытым. Взбесившиеся лавки, оживленные черными заклятиями, часто калечили неудачливых наездников. Чем-то бешеное родео было даже опаснее драконбола.

Драконы редко разрывали игроков, чаще заглатывали их целиком и держали у себя внутри до конца матча. От серьезных травм и ожогов драконболистов спасали тормозящие заклинания и упырья желчь. В бешеном же родео никаких страховок не было. Буйные духи, вселившиеся в мебель, заставляли ее скакать по комнате и, сбросив наездников, безжалостно топтали их. Выигравшим считался тот, кому удалось продержаться дольше. Или хотя бы тот, кому удалось не угодить в магпункт.

Семь-Пень-Дыр, прищурившись, испытующе уставился на Ваньку и Ягуна.

– Ну как, Ягун, рискнешь? Или ты, Валялкин! Не желаешь развлечься? Забирайся на скамейку, а я произнесу Буйнус палатис!

– Так не пойдет! – решительно сказал Ванька.

– Почему это?

– Буйнус палатис – запрещенное заклинание. Даже ваш профессор Клопп его не использует.

– Да что ты говоришь? Тоже мне умняшка нашелся! Тебя часом Шурасик не покусал? Или нет, неужели… – Пень ехидно прищурился. – Да он просто боится! Только посмотрите на этого беленького волшебничка! Трясется от ужаса!

– Утихни, Пень! Он не боится! – вступилась за Ваньку Таня. – Никто не боится. Но если Древнир внес заклинание в список, значит, у него были для этого основания.

– Все знают, что Древнир был перестраховщик. Он все оживляющие заклинания поместил в этот список. Небось даже не разбирался с каждым в отдельности. Что может быть опасного в Буйнус палатис? Ну попрыгает скамейка и успокоится, – презрительно пожав плечами, сказал Жора Жикин.

Нос у него уже был расквашен, так что теперь ничего не мешало ему принять сторону Семь-Пень-Дыра.

– Умница, красавчик! Я тобой горжусь! Если бы Древнир действительно хотел, чтоб эти заклинания не использовались, он ни за что не составил бы этот список! – заявил Пень.

Таня невольно подумала, что тут он прав. Списки ста запрещенных заклинаний, зашифрованные особым ученическим шифром, не позволявшим им исчезнуть, уже давно переходили от одного ученика Тибидохса к другому. И все тайком, чуть ли не под одеялом, учили их наизусть, хотя это было строжайше запрещено. Древнир, несмотря на всю свою гениальность, был скверный психолог. Если бы он действительно не желал, чтобы запрещенные заклинания знали, он включил бы их в школьную программу и сделал их строго обязательными.

– Я так и думал, что беленькие струсят! Беленькие, они на то и беленькие… Им бы только ходить с Тарарахом под ручку и заглядывать в рот Сарданапалу, что он скажет умного, а, Ванька? Так я говорю или не так? – ехидно поинтересовался Семь-Пень-Дыр.

Ванька побледнел. Он молча толкнул его в грудь и направился к скамейке.

– А ты не боишься, что она расквасит твой хорошенький носик? Ах да, тебя же никто не ждет на свидание – тогда другое дело. Кто с тобой вообще на свидание пойдет? Хотел бы я видеть девчонку, которой нужно такое чучело в майке! Гарпии и те принимают тебя за огородное пугало! – продолжал глумиться Пень.